В эру, когда цивилизация и технологии побеждают устои, ежедневно в мире исчезают малые населенные пункты. В Российской глуши десятки и сотни деревень превратились в пустоту, и сколько еще на грани исчезновения. Два, три жителя в селе – обычная картина.
Мы же волей небес оказались свидетелями обратной картины. Места, в котором мы оказались, нет на карте страны. У него нет телефонного кода и отделения Почты России. Нет автовокзала, администрации.
Это место называется “Вологодская грань”. Оно образовалось на пустом месте всего несколько лет назад, в глуши северного Урала в республике Коми, когда сюда завезли вертолетом сборные домики для ночлега проходящих туристов. Размер этой точки – примерно полминуты пешего шага.
Вологодская грань – это голая тундра, продуваемый всеми ветрами каменный пуп, окруженный с трех сторон рекой Печорой.
Мы планировали переночевать здесь перед дальним выходом, а… остались на 9 дней. Мы прочувствовали, что значит – жизнь на Вологодской грани.
Дождь пошел через полчаса после времени, когда мы должны были навсегда покинуть грань. Первые двое суток он не прерывался вовсе. А мы ведь и за водой на Печору сходили. Наивные. Сколько ее было потом бесплатной с неба!
Дождевая вода заполняла любые емкости. Чтобы достать воду, достаточно было двух шагов из любой части “города”. Образовался водяной фольклор.
- Ты что, помылась?
- Да.
- А где?
- В луже!
Обычное явление.
Дороги вокруг превратились в ручьи, ручьи – в реки, реки – в бешеные потоки. Даже с летальными случаями. Дороги закрылись, МЧС прикрыли туристические лавочки. Нам оставалось сидеть в домике размером в два купе поезда и бегать вокруг по радиалкам.
Застигнутые стихией туристы были по всему маршруту. Иногда их пути пересекались у нас на Грани. Тогда домик превращался в общагу. Иногда – в концентрированную общагу: 15 мокрых, голодных и уставших людей на 8 мест – это весело. Даже веселее, чем когда каждому по койке.
В любую минуту в домике слышны два звука и разные их вариации. Ветер терся о строения и орал завываниями; с верхней полки под самой крышей казалось, что бесконечный дождь барабанит в сантиметре от моего лица.
В те дни, когда лило без перерыва, перемещения наши за день достигали 200, иногда даже 300 метров. Ноги болели не от похода, а от пролежней. Мозоли на руках образовывались не от трекинговых палок, а от колоды карт. Во всем теле копились мегатонны не расходуемой энергии, и это выводило из себя. Особенно, когда прогноз на завтра тот же, дороги так и не открывались, а закат снова серо-чахлый. Если туча ненадолго отступала и открывала окрестные пейзажи, это было событие.
Так шла жизнь на Грани.
А вокруг лежала дикая природа Урала. Олени подходили к границе лагеря, а выводки куропаток – прямо к жилым модулям. Вдали в разрывах туч манил Койп, виднелись снега Отортэна.
- Низнай, трусы то высохнут что ли в этом году, – тоже местный фолькор. “Трусы” – снежный останец на хребте напротив, характерной формы. Август, через месяц уже новые белые мухи полетят.
Самая яркая архитектура на Грани – разумеется, он.
Он, как божественная фреска, первым проявляется из тучи, когда возвращаемся из дневного похода домой. Он одинаково радует и с дальнего хребта, и когда в плотном тумане вдруг вырастает в сорока метрах перед носом. В ясный день он словно маяк в окружающем пейзаже Урала. На его свет мы возвращались в наш дом.
Жизнь на Грани текла, лилась тягучими водными потоками. Она была полна самых пестрых чувств. Ненависть к дождю сменялась надеждой на скорое отбытие, снова приходила злость от неиспользуемой внутренней энергии, расстройство от промотанного в туче отпуска. И яркое счастье от окружающей красоты, когда приподнималось небо.
Точно я знаю одно. Когда меня одолеет цивилизация, поперек горла встанут бесконечные крысиные гонки мнимых важных и срочных дел и выдуманных проблем – я подниму руку вверх, резко взмахну ей и свалю на Вологодскую грань. Буду ощущать радость от отсутствия электричества и долбаного интернета, наслаждаться тем, что никто из вас меня не найдет. Забуду про все внешние вещи и сосредоточусь на одном и самом главном деле – физическом выживании.
Чёрт, я буду скучать по жизни на грани!
…
Считается, что у человека пять основных чувств. Современная наука начинает изгаляться и выдумывать дополнительные. Их уже аж до двадцати – термоцепция, ноцицепция и так далее, даже чувство времени!
Я вам скажу вот что. Всё это полная херня. Не занимаясь высасыванием из пальца, на Вологодской грани мы испытали новое, неведомое ранее но очень яркое чувство. Оно горит по всему телу и плашмя накрывает мозги.
Когда наступил N-й день дождя, наша стратегия плавно перешла с “выйти на маршрут на перевал Дятлова” на “дождаться нашей эвакуации”. К субботе бившиеся в истерике покоя мышцы уступили приятному осознанию скорой цивилизации. Из дальних щелей начинала вылезать ностальгия по дому. И хотя с утра свою работу выполняла всё та же туча с косым холодным душем, в лагере что-то менялось. Извалявшиеся на шконках туристы приводили вещи в порядок, потихоньку сматывали шмотки. Лица светились трудноскрываемой улыбкой. Упаковывали тюки, доедали остатки провианта, выпустили большой баллон газа.
Все ждали вестей с большой земли. Все ждали вертолет.
Я-то не любитель торопить время, всему свой черед. Надо же до финала испить этой тундровой жизни, когда еще в нее снова окунешься. Смотреть на копошащийся лагерь было забавно, а я наслаждался последними моментами на грани. А вертолет, куда он денется.
Коллективное бессознательное начало побеждать меня после обеда. После обеденного времени то есть, ибо приемы пищи перестали соответствовать общепринятым нормам: подъедали остатки печенек и сосательных конфет, а вот с горячим уже начались проблемы. Даже чай вскипятить стало большим дефицитом, газа оставалось на дне. Так вот, стадное чувство “когда уже домой” одолело и меня. Рюкзак собран, ноги исхожены вокруг лагеря, глаза изглядены в небо. Там хмарь небесная приподнялась и организовала вполне сносное состояние для нашей выброски. Ожидание лилось густым нектаром.
Не хватало малого. Ни “вертушки”, ни какой-либо весточки о ней не было как класса.
К вечеру, когда состояние “да что ж такое” начало усиливаться, – обухом по темечку ударило сообщение информбюро. На сегодня полёты отбой, погоды нет, ждем завтра.
Скопленная внутренняя энергия не выдержала очередного издевательства. Ноги сами понесли куда глаза глядят. В соседском лагере в тайге – там еще есть мешок картошки, а главное – огонь и дрова. Я мыл сковородку за еду. После единственного за день приема горячей пищи домой возвращались уже в темноте. Время звериное, орали и горланили песни. 5 км темной густой тайги, камней и грязевых топей пролетели за 45 минут.
…
Если бы не дата в телефоне, утро второго дня внешне мы ничем бы не смогли отличить от вчерашнего. Тучи, хмарь, сборы, шмотки, рюкзаки. Сдержанные, уже “опытные” улыбки: ну уж сегодня то точно! На последние капли газа вскипятили по полстакана чая. Остатки печенья и нескончаемая гора сосачек.
Поток коллективного желания домой уже не давал спокойно наслаждаться пребыванием. То и дело пялились в часы, всматривались в небо. Вертолет, даже не существуя в нашей жизни, захватил в плен все наши мозги.
К вечеру не изменилось ничего. Пламя внутри горело от отсутствия информации. Неясность нашего ближайшего будущего подбрасывало поленья в топку наших чувств. Сносная погода и почти чистое небо еще сильнее раздражали: да чем они там думают, давно бы прилетели! В конце концов на полусырых дровах даже сготовили ужин. Единственный за день прием горячей пищи проходил с прибаутками: надежда на сегодня уже таяла, и логичное начало даже пыталось взять верх над дремучим: хеликоптер нихт, сидим и радуемся.
Развязка пришла в те же 17:00 ровно. На сегодня полёты отбой, погоды нет, ждем завтра. День хомячка.
Сил смотреть на ненавистную колоду карт уже не было. Все байки давно рассказаны. Шмотки в N-й раз выкинуты из рюкзаков, спальники разостланы. Все ждали избавления от компании друг друга. К ночи новая сводка добавила оптимизма: борт придет завтра в 7:30 утра, будьте готовы.
…
Ранее утро третьего дня ожидания вертолета выкинуло, выпихнуло из домика наружу. Яркое желтое сияние низкого рассветного Солнца разливалось по горам. Небо было чистейшим. Ясная погода, борт в 7 утра – всё это было настолько складно и до невозможности подогнано, что уставшие мозги купились и пошли на поводу. “Эй, подъем, глядите чо там!”
Мы поверили в ситуацию так, как умные люди верят самому невероятному вранью. Пирамида рухнула, не успев собрать миллионы: через 15 минут на юго-западе показалась синяя полоска, еще через полчаса знакомая серость поглотила всё вокруг. Полило. Солнце виновато извинилось и ушло восвояси.
Людей, пророчивших борт ранним утром, нигде не было. Чувства ожидания вертолета скакали внутри, как кардиограмма сердечника.
Полдня просидели молча. Видимость сто метров. Сил сопротивляться этому положению уже не было. На завтрак на уже точно последний газ вскипятили по полкружки чая с полпеченья. На обед съели по головке чеснока и снова конфеты.
Сюрреализм положения зашкаливал. Мы уже почти поверили, что находимся в реалити-шоу и на нас из-за тучи смотрит полстраны.
Головы починили работой. После обеда решились сготовить горячее, оставались последние полусырые поленья. Пришлось даже два раза – курица пошла запахом, не стал есть и пёс. Ребята весело вывалили в большой чан все остатки круп. Я уже не покупаюсь на обман и не верю ничему: с чего мы вообще взяли, что он прилетит, и когда это случится?? Но убедить 15 голодных людей в том, что не стоит съедать последнее – задача нерешаемая.
В небе со стороны Большой Земли начало проясняться. Последняя черная туча лизнула лагерь и ушла прочь, небо приоткрылось.
Когда пришла новость, что борт готовится вылететь, орали все! 
По десятому разу сбор будь они неладны рюкзаков. Глупые шуточки со всех сторон, уже не сдерживали себя. Черная жужжащая точка в небе. Мы готовы были принести жертву этой большой железной птице и поклоняться находящимся внутри нее богам!!
Самый счастливый момент лета настал и превратился в прекрасный эмоциональный полет. Мой трехсотый полет.
…
До поселка дошли уже по черному небу. Снова полило и заветрило, но мы успели, прорвались, сели.
На земле перекинулся парой слов с экипажем. Уставший КВС поведал:
- Я тебе вот что скажу. Идет циклон, и если бы сейчас не поймали это “окошко”, то в следующий раз за вами только 12-го числа смогли бы прилететь.
На дворе стоял вечер 5-го. Судьба показала нам новое чувство, но дала отведать лишь самый его краешек.