Когда я вижу рядом с собой гору, то не веду себя как умный из той пословицы.
Туманная гряда Полярного Урала при движении по тундре к океану вдруг резко приблизилась, и вездеходы остановились на площадке у подножия. Красиво:
Константинов Камень – возможно не самая привлекательная и точно не самая высокая (483 м) гора Урала. У нее другое – она самая северная. Это официально самая крайняя вершина великой горной цепи, ее верхнее звено.
Пройти мимо я не в силах. Двинули вверх.
Картинки перед глазами открываются ровно те же, что и на противоположном конце Урала – тот же мягкий тундровый ковер, разве что больше хлюпает болотами и ручьями, те же миллионы камней, принесенных древними великанами и сложенных тут для какой-то великой цели. Только на Южном Урале тундровый пояс начинается выше отметки 1200 метров, после прохождения тайги, редколесья, кустарников и наконец высоких луговых трав. А тут – прямо от подножья.
Глаз не может зацепиться ни за что конкретное, и масштабы местности скрадываются. В таких условиях можешь в разы ошибаться в определении расстояний и размеров.
Верхняя шишка горы, поначалу казавшаяся невесомым холмиком:
по мере продвижения к ней навстречу – то прячется за отрогами, то выглядывает вдруг суровой серой громадиной:
И в конце предстает гигантским каменным массивом, почти отвесным с одной стороны.
Достижение вершины дает радость и позволяет забыть все трудности подъема в жару и без воды.
Первые люди, поднявшиеся на Константинов Камень в 1848 году, сказали что «взор беспрепятственно достигает непрерывную равнину моря, отстоящего на 40 или 50 вёрст». Море он нас было скрыто дымкой, но интересно наблюдать с одной стороны голую тундру, в то время как в другую уходит туманная цепочка Уральских гор.
И блестящие блюдца тундровых озер.
Сделано. Удовлетворение и удовольствие.
